Да, малоприятное занятие. Иные имена мне почти ничего не говорили. Тот же Даеди, я даже не помню, кто это. Погиб еще в Лесной битве, когда и племени ирокезов не существовало. А вот тот же Сати’тху — первый соплеменник, которого я собственноручно добил. Да еще и очень хороший человек. Мой дристун старается не показывать вида (будущий воин и слезы — несовместимы, как он думает), но мордаха у него частенько бывает заплаканной. Видно, за пару месяцев парень сильно успел привязаться к приемному отцу.
Да и талантом находить солидного врага в объяснении своих жизненных неудач. Дядю Ваню, сколько себя помню, вечно кто-то преследовал и угнетал. То наше собственное правительство, прослушивающее его телефон и не пускавшее за границу, то тайное мировое, сующее палки в колеса его научным порывам, за то, что он патриот и не желает делиться своими знаниями с заграницей. А то и вовсе угроза этому невысокому, вечно небритому человечку исходила прям-таки из космоса, из самого центра Вселенной.
— Ой ли?.. — зловеще протянул я. — А я вот другое помню!
Ну а потом уж ораторскую трибуну снова надолго захватил Бокти. Я ему речей не писал. Так, накидал общие тезисы и посоветовал сделать ударение на некоторых вещах.
Так оно и получилось. Да еще и шестопер стал тяжелее килограмма на полтора и длиннее на локоть. Для меня эта штука уже стала слишком тяжела, но Лга’нхи, думаю, будет в самый раз.