Да, думаю, и многие вояки повизгивали бы не хуже Тишки, предложи я им такую страшную вещь тронуть, хотя она и принадлежит их Вождю, а значит, угрозы лично для них не представляет. А вот Витьку, да на правах ученика шамана, такое позволено. Вот пусть и зарабатывает право хвастаться перед Осакат. А я буду рядом стоять да давать советы! А то у меня руки музыканта, их беречь надо. Мне еще на бубне играть!
— Не так все просто, Лга’нхи, — начал я, готовясь озвучить нелегкий диагноз. И, видно, услышав что-то этакое в моем голосе, мой приятель словно бы окаменел лицом. — Помнишь, я говорил тебе про ржавчину? Вот Митк’окок и заразил его этой дрянью. Нет, думаю, не со зла, — сразу успокоил я друга, увидев некоторые изменения в его лице, которые не сулили Митк’ококу приятного и благополучного будущего. — Просто не для него это — такой магической вещью владеть. Слаб он. Вот и не справился.
Но мы-то ладно, а вот сестренку, видно, прихватило основательно. Также я опасался за жизнь четырех раненых, остававшихся на моем попечении.
Этот невзрачный, сутулый и необихоженный по жизни Дик’лоп, оказывается, личность уровня Архимеда, Пифагора, Леонардо да Винчи или, скорее, Герона Александрийского. Того самого, что создал паровой двигатель чуть ли не на две тысячи лет раньше, чем все остальное человечество научилось им пользоваться, и еще кучу всяких фишек придумал. Я помню, статью про него читал, там вообще писали, что чуть ли не вся современная механика с него пошла.
Ну а в-третьих, хотя мы с Кор’теком были практически ровесники, можно было не сомневаться, что внуков он уже дождался. А лишний раз мозолить людям глаза своим бездетным (если не позорище, то как минимум странно) статусом не хочется.
— Это потрясающе, Холмс! — воскликнул я, смело беря на себя роль доктора Ватсона. — Как вы до этого додумались?!