Поскольку пираты особых лыцарских правил не придерживались, то на каждого «лыцаря» навалился чуть ли не десяток. Исход был вполне понятен. Если бы мы вовремя не ударили в тыл, внеся смятение во вражеские ряды, они бы не только сами погибли, но еще и, отступая, разрушили бы строй «забритых». Но мы ударили. Враги сбавили напор. Гит’евек пропел команду, и фланговые оикия мощными кулаками двинулись вперед, давя пиратскую толпу и сгребая ее в мешок. Те, почувствовав себя в окружении, бросились бежать. Вот тут бы нам и понадобился десяток горских вояк. Они одним своим видом задавили бы любые остатки сопротивления. Увы, их не было. А наша двадцатка просто физически не могла удержать всех разбегающихся.
— Кор’тек, — обратился я к нашему адмиралу, — а как скоро они окажутся здесь?
Еще Там читал, что 99 % истории человечества приходится на каменный век. В смысле, с тех пор, как миллионы лет назад, получеловек-полуобезьяна начал использовать каменные инструменты, и до моих компьютерных дней человечество жило в том самом океане безвременья, о котором у нас сохранились лишь крупицы знаний. Менялись климат и фауна. Люди постепенно все больше уходили в своем развитии от обезьян и так же неторопливо, со скоростью биологической эволюции, развивали технологии.
А еще помню, наш препод-историк одну умную вещь сказал. Что-то вроде «чтобы обычаи превратились в Закон, их надо задокументировать письменно». Потому как обычаи-то можно толковать и так, и этак. Как в игре — «считово — не считово», «по своим правилам» и прочие «чур я первый». А вот когда правила игры четко изложены на бумажке или высечены в камне, всегда можно подойти и свериться, чего считать, а что нет, по каким правилам играть и как определяется, кто первый.
Подтаскивают нового раненого. Этот уже все — пропорото брюхо и порванные кишки торчат наружу. Тут такое уже не лечится, блин, блин и еще раз блин. Я ведь этого парня хорошо знаю — он приемный отец моего дристуна. Причем искренне привязавшийся к новому семейству (свое-то потерял два года назад, когда на их поселок напали аиотееки). И вообще, удивительно спокойный и какой-то даже светлый человек. Никогда не орал, не приставал, требуя немедленно решить все его проблемы, не предъявлял претензий за болезнь сына. А теперь мне придется его добить. На хрена они мне его сюда тащили, только зря мучили! Хотя да. Я ведь второй человек в племени, и коли ни Лга’нхи (где эта сволочь?), ни Гит’евека под рукой нет, добивать безнадежно раненых — моя обязанность. Потянулся за кинжалом, почему-то не нашел своего «фетс-кийца» на привычном месте. Неужто потерял в драке? Ладно, не до этого, достал другой. Где находится сердце, я уже знаю. Ставим кинжал напротив, сильно и резко бьем кулаком сверху по рукояти. Тело дергается и замирает. Тащите следующего!