При виде такого преображения застыл не один я. Но, полагаю, один только я (по крайней мере, из мужиков) смог понять, кто издал этот неслышный, но оглушающий писк, и заранее почувствовал некие изменения в ткани бытия. Впрочем, не о том речь сейчас.
Во второй половине дня, уполномочив баб заниматься вопросами просушки и складирования добытого и отправив учеников добывать ракушки (надо было смотреть, с каким жалостливым превосходством выслушал Витек мои ценные указания и рекомендации. Еще бы, учу прибрежника моллюсков добывать). А сам дотесал первое и вытесал второе весло. Орудовать бронзовым топором оказалось не так чтобы очень удобно. А может, просто руки у меня не из того места растут, ведь раньше-то я никогда плотницким делом не занимался. Но худо-бедно справился.
Ласта расцветала, словно роза, снятая ускоренной съемкой. Вроде только-только передо мной сидела сгорбленная, махнувшая на себя рукой старуха. А тут шлеп! И уже опять королевишна в глазах мелькнула. Это хорошо. Да и у Лга’нхи вдруг взгляд как-то резко изменился. Может, не такой уж он и гад толстокожий? Может, просто, понимая, что Вождь не имеет права за счет племени калеку-жену содержать, он и был так с ней холоден, а у самого-то тем временем сердце кровью истекало? Хотя нет, вряд ли. Это же Лга’нхи! Пусть и лучший из всех, но дикарь. И не хрен на него собственные чувства и эмоции проецировать.
Лишь пообщавшись с Дик’лопом и другими шаманами, я, в общем-то, понял свою главную ошибку — я смотрю на все это со своей колокольни. Из мира, где есть знания, признанные наукой, и наукой не признанные. Мошенники, гадающие, привораживающие и заклинающие по телевизору. Энтузиасты, лечащиеся трехведерными клизмами и пьющие собственную мочу. (Обычно так лечатся, пока еще здоровы, а как в результате такого лечения организм сдает, бегут к проклинаемым ранее «официальным врачам».) Ну и есть те, кто действительно что-то такое знает и чем-то этаким нетрадиционным владеет. Те же травки, массаж и прочее иглоукалывание, когда-то считались лженаукой, а сейчас вполне себе признанны и одобряемы.
Гимн тоже пришелся по душе, а поскольку состоял из пары куплетов (ну вот не поэт я ни разу), очень скоро был вызубрен наизусть и пелся уже хором. Ну и при этом нормальные люди не забывали лопать жирную тюленинку, сочные плоды и травки, хрустеть зажаренной до коричневой корки рыбешкой и трещать панцирями крабов.