— Великий Леокай-надежа-и-опора, Царь Царей Улота и окрестностей, Победитель Демонов-захватчиков, подобно Крыше раскинувший свою защиту (крышующий, короче) над соседними царствами гор, степей и побережья. Меценат и Покровитель искусств, Вершина Мудрости и Мастерства, Оплот Добродетели и Гроза Пороков, Победитель Драконов и Защитник Экологии, изъявляет, Великий Царь Царей Митк’окок, тебе посредством моих уст свое расположение и приязнь! И подносит богатые дары, достойные столь великого человека, как ты, — и изящно щелкнул пальцами, давая возможность Витьку и Мнау’гхо избавиться от наспех отобранного после консультации с Кор’теком оружия из бронзы, шерстяных тканей и драгоценных камешков.
Собственно, так и получилось — горские больше мешали. Пока наши забритые выстроились хитрой перевернутой буквой «П», выставив посередине оикия, выстроенную в два ряда, широкой стороной по фронту, а с флангов пристроив две другие, тремя человеками по фронту. Горские выстроились своей обычной одиночной шеренгой, да еще и не рядом с «забритыми», а чуть впереди и сбоку. Видимо, это было вопросом чести.
В общем, если бы не страх, что все сейчас начнут ржать, это нам было только на руку. Искреннее возмущение, которое не сыграть даже опытному политику или актеру, в сочетании с воспоминаниями о моих «злостных преступлениях» (куда, кстати, входил и отказ сделать ее красивой), лишь добавил воды на нашу мельницу и вогнал пришлых в еще большее уныние. Но, поскольку сдерживать смех становилось все труднее, я перевел стрелки на Лга’нхи, предложив его в качестве третейского судьи. Мол, я, конечно, желаю исключительно кровопролитий и смертоубийств, но, будучи лицом подчиненным, соглашусь с мнением Вождя.
Впрочем, зная местные традиции, сразу поспешил дать понять (чтобы знали, что имеют дело с шаманом Дебилом, а не Лохом), что понимаю, в каком положении они оказались, и только мое редкостное благородство, обусловленное близостью с миром духов, не позволяет мне раздеть их догола. Ребята прониклись и презентовали мне отличный кинжал. Длинный и хищно изогнутый, из почти черной, невероятно крепкой бронзы, с рукоятью из нефрита, он был невероятно красив, остер как бритва и невероятно функционален. Кажется, каждый изгиб его лезвия был тщательно продуман и опробован на тысячах его предшественников, а рукоять и ножны были творениями талантливых художников, также разбирающихся и в эргономике. Вероятно, попытайся я купить подобный кинжал, за него пришлось бы отвалить бронзы раз в сто, а может, и двести превышающей его собственный вес. И это того бы стоило. А тут — отдали практически на халяву! Вот что значит быть хорошим купцом. Ты обираешь покупателя до нитки, а он еще тебе и дорогие подарки делает!
Но мне как-то было не до этого. Впервые меня обуял по-настоящему сильный страх. Раньше, по крайней мере в Этом мире, я с таким страхом был незнаком. Потому что был одиночкой, а у них страхи малость иного свойства. А сейчас на моей совести висела ответственность за более чем полторы сотни душ. Среди этих душ числились и очень близкие мне люди, такие, например, как Лга’нхи, Осакат, Тишка и Витек, были и просто добрые приятели, которых немало завелось у меня среди ирокезов и их жен. И даже те, с кем я еще толком даже не разговаривал, а всего лишь вежливо головой при встрече, теперь тоже были моими «люди», моим племенем. Я это по-настоящему осознал только сейчас, почувствовав этот жуткий страх за них всех.
Лесть, кажется, сработала. Осакат передумала истерить, довольно заулыбалась, при этом гордо выпрямила спину, будто сидит на троне. Но не удержалась и стрельнула глазами в сторону преданно таращегося на нее со стороны Витька. Маленькая стервочка уже оценила, какой эффект может оказывать на бедолагу, и теперь безнаказанно отрабатывала на нем свои секретно-изуверские женские приемчики.