Саблин всмотрелся в говорящего и чуть не прыснул. Это была чудовищного вида тетка, необъятно толстая, с немытыми волосами и золотыми зубами. Одним словом, такая, каких, как говорила Ольга, «сейчас не делают». У нее было совершенно замечательное выражение лица, свойственное торговкам на базарах советских времен: вот вам моя цена, не хотите — не берите, больше вам взять все равно негде, еще ко мне прибежите или даже на коленях приползете, а я еще подумаю, продавать ли вам по той же цене или подороже взять за вашу строптивость. В общем, как-то так. Сергей понял, что это и есть легендарная в своей профессиональной неграмотности и бездарности врач-педиатр, о которой судачила вся медицинская общественность Северогорска. Над ней потешались, истории, связанные с ней, пересказывали как анекдоты. Никто не мог понять, почему ее до сих пор не уволили и какая мохнатая «лапа» удерживает ее на должности завотделением в той самой детской поликлинике, на территории обслуживания которой как раз и проживала умершая от вирусной инфекции девочка. Саблину не приходилось до сегодняшнего дня с ней сталкиваться, но наслышан он был об этой даме немало. И даже вспомнил ее фамилию: Мокина.