Говорил Илайас или нет, но глаза его беспрерывно шарили окрест, иногда пристально всматриваясь, словно было на что смотреть среди однообразной грубой травы, что росла под ногами. Если он что и видел, то Перрин ничего не замечал, как не замечали и волки. Лоб Илайаса пробороздили новые морщины, но он ничего не объяснял: ни того, почему нужно торопиться, ни того, что, как он опасается, преследует их.
— Мурддраал хитер, — отозвалась Морейн. — Я обращу его хитрость против него самого.
— Ты еще кого-нибудь видел? — выдавил он.
Подобная атмосфера давила также и на Морейн с Ланом, как бы они ни казались внешне невозмутимыми. Очень скоро Найнив поняла, что под маской спокойствия напряжение час за часом затягивало их все туже и туже — будто часовую пружину заводят, заводят так сильно, что она вот-вот лопнет. Морейн словно прислушивалась к чему-то очень далекому, и то, что она слышала, морщинами прорезало ее лоб. Лан внимательно рассматривал лес и реку, как будто лишенные листвы деревья и широкая медленная река несли на себе предупреждения о поджидающих впереди ловушках и засадах.
— Это Ранд пастух, — буркнул Мэт. — Он на дудочках играет, а не я.
— Вы не говорили бы столь уверенно, если б бывали когда-нибудь в Путях. — Обычно рокочущий, словно отдаленный гром, голос Лойала теперь звучал как-то приглушенно. Лойал уставился в черноту, будто что-то там видел. — Я тоже прежде не бывал, но я встречал огир, которые проходили через Путевые Врата и вышли оттуда. Вы бы не стали так говорить, если б видели их.