Облизывая губы, Ранд уставился на представшую его взору картину. Даже не будь он столь слаб, вряд ли он нашел бы в себе силы шевельнуться. Потом его взгляд упал на кинжал незнакомки, и во рту у него пересохло. Дерево вокруг клинка почернело; от обуглившегося пятна тонкими жгутиками поднимался дым.
— У Белоплащников нет никаких прав в Кэймлине. Два!
— Должен быть путь, — сказал Перрин глухим голосом. Глаза его, будто собиравшие в себя свет, горели золотисто-желтым огнем. Загнанный в угол волк, подумал, вздрогнув, Ранд. Так вот на кого он похож.
На дальнем берегу Винного Ручья, окруженные группой людей, гудели три громадных костра, сложенных на Бэл Тайн. Ветер клонил к северу толстые столбы густо-черного дыма, в котором просвечивали беззаботные искорки. Один из дхурранских тяжеловозов мастера ал'Вира волок что-то по земле — Ранд не мог разобрать, что именно, — в сторону Фургонного Моста, к кострам.
Менестрель научил ребят кое-каким из сказаний попроще, нескольким простейшим акробатическим номерам и, конечно же, жонглированию. Мэт стенал от требований Тома, но тот лишь дул в усы и свирепо смотрел на него в ответ.
По Фургонному Мосту простучали башмаки, на мосту в лунном свете блеснул металл. Башмаки дробно протопали через мост, заскрипели по гравию и приблизились к гостинице. Из тени не донеслось ни звука. У Ранда возникло подозрение, что его друзья слишком испуганы, чтобы издать хоть писк. Как и он сам.