— Могу я говорить, матушка? — Когда Моргейз кивнула в знак согласия, Илэйн просто рассказала о событиях, начиная с того, как впервые заметила Ранда, взбирающегося по склону к стене. Ранд ожидал, что она закончит словами о безобидности его поступка, но вместо этого девушка сказала: — Матушка, вы часто говорили мне, что я обязана знать наш народ, от знатнейшего до последнего простолюдина, но когда бы я ни встречалась с кем-либо, рядом всегда не меньше дюжины провожатых. Как же при таких обстоятельствах я могу обрести собственные суждения о действительности или о чем-нибудь настоящем? В разговоре с этим молодым человеком я уже узнала многое о народе Двуречья, о том, каковы там люди, причем намного больше, чем могла почерпнуть из книг. Ведь говорит о чем-то то, что он пришел так издалека и носит красное, тогда как столь многие вновь прибывшие выбирают из боязни белое. Матушка, я прошу вас не обращаться слишком строго со своим верным подданным и одним из тех, кто многому научил меня о народе, которым вы правите.