— Слушай, ты! Не знаю, как тебя звать, и знать не хочу, но ты — сухопутная крыса! Понял?! Да с вами тут сгоришь от стыда. Люди скажут: глядите на этого дурня, который полощется в море, как дохлый щенок! Говорю тебе: мы поворачиваем назад, и чтоб духу вашего здесь не было, святой крест и тридцать угодников!
— …Ну и что же? — гордо вопросил хрипловатый надменный голос. — Надеюсь, вы не боитесь жалкого разбойника, отец приор?
— Да неужто ты, сын мой, исхитрился вызвать любовь столь прекрасной и столь благородной девы без помощи лукавого соблазнителя человеков? — басит он было сурово, но не выдерживает и разражается веселым смехом: — Ну, ты, Робин — мастак по энтим делам! Надо же! Так на пергаменте расписал, что девица готова уже из платья выскочить! Пояс ему свой прислала! Ну, ты — мастак!
— Проклятое племя! Такие же моряки из вас, как из меня епископ! Быть вам на дне сегодня, туда вам и дорога!
— Вот что, Белоручка, вот что… Воинов Хэя Хайсбона в деревне много?