«Шкуру спущу» — это он понимает, потому как тут же грохается на колени и клянется, что никогда… что вот гадом будет, если еще хоть раз… да лучше он сам себе руку отрежет!
— Э-эх! — мечтательно произнес аббат, остановив свой почти протрезвевший взор на небольшом облачке, напоминавшем по форме женский зад. — Сюда бы одного парня из Рамзайского монастыря. Вот кто в песнях толк понимал…
— А… ну… так это… в общем, в этот день устраивают состязание стрелков.
— Сам собираешься? — И когда Джон молча кивнул, я решил уточнить: — Серьезно?
Это Билль, твердо уяснивший, что его отец-командир слов на ветер не бросает, и Джонни, испытывающий ко мне какую-то мистически-собачью привязанность, заткнули ему рот и повалили на землю. Беспутный аббат еще немножко потрепыхался, пытаясь вырваться из их цепких лап, и затих, обессиленный короткой борьбой и длительным возлиянием.
— Эй, стрелок! Сообщи своему господину, что к нему едет благородный сэр Ральф Мурдах, шериф Нотингема и его тесть! Я веду к нему пополнение!..