Царю небесный! Вы гляньте! Попал. Да не один раз, а три! Бьюсь об заклад: никто ни в Мерсии, ни в Нортумбрии… да что там — в Нортумбрии! В целом свете никто не сможет так точно и так быстро вогнать три стрелы! Ни за что и никогда!!!
Тем временем Ральф Похабнофамильный тоже пригляделся ко мне и чуть не вывалился из окна. Сперва покраснел, потом побледнел, задергал глазом и задрожал губами…
«Там» оказалось возле дуба на нашей поляне, которую оглашали истошные женские рыдания. Источник плача сыскался быстро. Папашина пассия — Марион. Она стояла, прижавшись к дубу, а на ее лохмотьях расплывались подозрительные бурые пятна.
— Значит, так, парни. Принесите-ка три… нет, лучше четыре ведра воды и вылейте их на голову святому отцу. Потом еще по ведру — на себя, и я жду вас у командирского дуба. Вопросы? Время пошло!
— Что скрылось от меня? Я даже ума не приложу. А где мой папаша?
Сказал он негромко, да глимен и его спутник услышали.