— А мне — башмаки, — произносит второй лучник.
Вокруг Сайлса на полях звенели косы. Высоко стояли рожь и ячмень — золотые, налитые, горячие от солнца. Они не остывали даже ночью: яркие упругие колосья шуршали и дышали теплом, словно горячие обломки солнечных лучей.
— Зачем так сложно? Стрелу в горло тоже не назовешь счастливым случаем, нет? — Я натянул тетиву своего «Идеального убийцы».
Статли со своими лучниками уже вышел из лесу и теперь держит караван на прицеле, одновременно умудряясь откровенно гоготать над происходящим.
— …Я дам вам пятьдесят воинов из Нотингемского гарнизона, сэр Гай, — говорил мой отец Гисборну, — и соберу ополчение графства. Таким образом, у вас, вместе с вашим копьем, будет пять сотен пеших, три сотни конных, четырнадцать рыцарей и двадцать валлийских наемников-лучников…
Я сидел под штабным дубом и, отчаянно сражаясь со сном — следствие хронического недосыпа, пытался разобраться в объяснениях троих крестьян, которые явились ко мне с жалобой на своего старосту — рива. Что-то он у них требовал непонятное, ну вроде как они нарушили какой-то закон и теперь должны были уплатить штраф. Тут вообще законы простые до безобразия: провинился — плати, а не можешь — вздернут. Вздергиваться крестьяне не хотели, а потому явились ко мне, умоляя защитить от таких законов…