Стрела навесом — штука неприцельная, но от того не менее опасная. Кто-то вскрикнул, кто-то выругался, а кто-то молча осел мешком на землю — кожаный шлем не может защитить от падающей на макушку стрелы. Снова дико заржали успокоившиеся было кони, завопили всадники, и громогласно заматерился славный Хэй Хайсбон. Ну, так: по колчану примерно высадили — пора и честь знать. Только сперва покажемся, чтобы благородный пидор знал, куда дальше скакать…
Воинов, кроме рыцаря, оказалось всего шестеро: двое конных и четверо пеших. Должно быть, мальчишка считать не умел, и все, что больше пяти, для него было десять. После первой же стрелы пехотинцы выставили вперед мечи, прикрылись щитами и встали вкруг возле своего командира. А вот всадники…
Письмо, адресованное непосредственно сёру Сайлсу, было кратким по тексту, но весьма емким по содержанию. Собственно, оно и содержало всего три фразы и подпись. «Хочешь жить — прикажи открыть ворота, и выходите с поднятыми руками. Клянемся Господом нашим, Иисусом Христом, что отпустим тебя, твою семью и тех, кто захочет уйти с тобой, правда, без оружия, денег, драгоценностей и лошадей. Времени на размышление — до заката, после чего — штурмуем и убиваем всякого, кого сыщем в маноре. Робин Гуд и его молодцы из зеленого леса».
Смех стих уже после первого куплета. А к третьему мой отряд, сначала несмело, а потом все уверенней и четче, начал подпевать. Во, блин! Гений, мать его! Хотя, сдается мне, что-то подобное я когда-то слышал…
— Няня, а тебе он… он хоть что-нибудь… что-нибудь подарил? — запинаясь, спросила я.