— Ваше высочество, господин мой! — Я и не заметила, как вскочила из-за стола и встала перед ним. — Вам нет нужды скрывать свою любовь, ибо перед вами та, что пойдет следом, куда бы вы ни направились!
— Ну… Вообще-то, он — король своеобразный… Нет, рыцарь он, конечно, ого! И воин — ого! Но налоги канцлеру на откуп отдал…
— Ну то, что с крестом… Оно у тебя как: в насмешку над ранеными, или… — тут он окончательно замолкает, отчаянно пытаясь отыскать нужные слова.
Последнего из «англичан» достал, скорее всего, сам Статли, если только в его взводе никто не обзавелся стрелами с белым оперением, в подражание командиру. И классно достал. Оставшийся один лучник попробовал удрать, петляя точно заяц. Я промахнулся по нему пару раз и уже хотел плюнуть, когда последняя из посланных вслед удирающему стрела вонзилась точнехонько в основание черепа. Отлично! Даже если мы больше ничем не разживемся, то пять хороших луков — совсем не мало!..
— Ровирерт! Ровирерт! — остановил общее ликование и радость отца один низенький мужичок, без правой руки. Ну не совсем без руки, но вместо кисти у него — безобразная культя, замотанная каким-то подозрительным тряпьем… Он подошел, пошептался о чем-то с «папашей» и вытащил из-за пазухи… яблоко?!! Эй! Вы чего! Старики, не дурите! Фаздер! Ты на хрена перед чучелкой мостишься?!!
Минут через пять все трое, мокрые, но почти трезвые, стояли передо мной и «ели глазами», а я растолковывал им, чего, собственно говоря, я от них хочу.