— Семьдесят пятый не идет ни в какое сравнение с шестьдесят восьмым. У Приморской корпорации имеются осведомители в наших рядах. На прошлые выходные власти хотели расчистить это место для важных персон, и пролилась кровь. Это дало полиции повод для ряда арестов. Боюсь, в результате развивается паранойя. Входите. Меня зовут Хестер Ван Зандт.
— Они никогда не говорили, что я не могу общаться с коллегами.
Но Нейпс хвастался своим прапрадедом по имени Трумен, ей, это имя, Трумен третий, до сих пор гуляет по разным историям на Большом острове, да и здесь, на Мауи, тож’. Ладно, если вы, молодые, не знаете истории Трумена Нейпса, то время пришло, так шо сидите тихо, наберитес’ терпения и п’редайте мне эти треклятые вод’росли.
«Эй. Ступай и расскажи Лестеру Рею о долге и умирании».
Стало быть, пошел второй ваш день в качестве беженки.
Да. Мы оказались в геномном блоке. Я смотрела на грозди эмбрионов-фабрикантов, подвешенных в маточном геле; я была, не забывайте, свидетельницей собственного происхождения. Некоторые спали, некоторые сосали большие пальцы, другие быстро двигали рукой или ногой, словно копали землю или бежали. Я спросила у Хэ-Чжу, не там ли меня культивировали. Хэ-Чжу сказал, что нет. Ясли Папы Сонга в Кванджу в пять раз больше. Вглядевшись в маточную цистерну, он сообщил, что эти эмбрионы разработаны для того, чтобы трудиться в урановых туннелях под Желтым морем. Их похожие на блюдца глаза по геному предназначены для видения в темноте. Собственно, они сходят с ума при ярком, нефильтрованном дневном свете.