— Спасибо, — обращается Луиза к старику. — Рада, что эпоха рыцарства еще не совсем миновала.
Джудит Рей, босая, застегивает свой халат, скроенный под кимоно, и по огромному византийскому ковру направляется на кухню, где полы выложены мрамором. Из просторного холодильника она достает три рубиновых грейпфрута, разрезает их пополам и опускает влажные, холодные как лед полусферы в пасть соковыжималки. Машина жужжит, словно угодившие в ловушку осы, и кувшин наполняется зернистым соком с мякотью, по цвету похожим на леденцы. Луиза наполняет жидкостью тяжелый синий стакан и омывает ею каждый уголок своего рта.
Это пом’гло мне определиться с намерениями. Спасибо, сказал я этому жилистому Предвидящему, но мне над’ остаться и разыскать свою семью.
— Твои дерзости не заслуживают серьезного отношения. Собственно, они заслуживают увольнения, но поступить так означало бы действовать в угаре минуты. Вместо этого я советую тебе подумать. Подумай о своей репутации. — Последнее слово Эйрс принялся разворачивать. — Репутация — это все. Моя, за исключением юношеской невоздержанности, стоившей мне дурной болезни, безупречна. А твоя, мой друг, давно испустила дух. Ты лишился наследства, привержен к азартным играм, ты полный банкрот. Уезжай из Зедельгема, когда захочешь. Но предупреждаю: уедешь без моего согласия, и вся музыкальная общественность к западу от Урала, к востоку от Лиссабона, к северу от Неаполя и к югу от Хельсинки узнает, что негодяй по имени Роберт Фробишер изнасиловал жену подслеповатого Вивиана Эйрса, любимую его жену, да-да, очаровательную госпожу Кроммелинк. Она не станет отрицать. Вообрази, какой скандал! И это после всего, что Эйрс сделал для Фробишера… в общем, никакой богатый покровитель, никакой обнищавший покровитель, никакой организатор фестиваля, никакой совет директоров, никакой родитель, чья малышка-овечка хотела бы научиться игре на пианино, не пожелает иметь с тобой никакого, решительно никакого дела.
Я ’знался, шо не понимаю. Аббатисса сказала, шо тож’ не понимает, но я пойму, когда придет истинный такт, и она заставила меня вколотить ее предсказания в память. Потом она дала мне на утрик куриное яйцо, еще влажное-теплое, прям из-под птицы, и показала, как сосать его желток через с’ломинку.
Остаюсь благодарным Господу за все его милосердие.