— Вот ты где! Вышла поглазеть на звезды, а? Класс. Бикс притащил с собой восемь унций снега, прикалываешься? Ну просто дикий кот. Эй, я говорил в интервью? Я сейчас пытаюсь разобраться с именем Ганджа. Махарай Дджа говорит, Ричард должен совместиться с моей Иоведической Сущностью.
Я заверила его, что в гораздо большей мере чувствую себя образчиком, а не вехой.
— Мне хотелось бы задать «Трансвидению» несколько вопросов. Где их головной офис?
Успел уже вставить ногу в дверной проем. Гостевые списки, просветил я его, не распространяются на признанных друзей семьи. Человек улыбнулся в знак извинения — я имел дело с профессионалом. Как раз в этот момент мимо меня устремилась цепочка шедших следом гогочущих гусят в накидках, и лакей недальновидно позволил им вклиниться между мной и собой. Успел пройти до середины сверкающей прихожей, прежде чем обтянутая белой перчаткой рука ухватила меня за плечо. Ударил по ней, должен признать, самым недостойным образом — в это время я словно падал в бездну, не стану отрицать, — и проревел имя Евы, потом еще и еще, как избалованный ребенок в припадке раздражительности, пока танцевальная музыка не смолкла, а прихожая и лестница не заполнились шокированными бражниками. Играть продолжал один только тромбон. Вот тебе тромбонисты! Распахнулся пчелиный улей криков ужаса и раздражения на всех основных языках мира — этот рой угрожающе понесся ко мне. Через зловещее жужжание прошла Ева, на ней было бальное платье цвета электрик и ожерелье из зеленых жемчужин. Кажется, я закричал: «Почему ты меня избегала?» — или что-то в равной мере достойное.
«Если человек взрывается, — думает Луиза, — здесь кроется двуличие».
Но разве не ужасно хол’дно умирать, если нет ничего после смерти?