— Именно! Наше стремление властвовать, наша наука и те самые способности, которые подняли нас от обезьян до дикарей, до современного человека, суть то самое, что разрушит Homo sapiens еще до конца этого столетия! Вероятно, вы проживете достаточно долго, чтобы увидеть, как это произойдет. Везунчик! Каким же это будет симфоническим крещендо, а?
— Интересно, что может быть моей наградой? — самодовольно улыбаясь, проговорил Финч, когда утихли аплодисменты. — Надписанный экземпляр еще не разорванного в клочки «Удара кастетом»? Таких, должно быть, немного осталось! — Прихвостни Финча хором заулюлюкали и зареготали, подзадоривая своего главаря. — Или я выиграл бесплатный полет в какую-нибудь латиноамериканскую страну с дырявыми договорами об экстрадиции?
Началась цепная реакция истерии. Швыряли подносы, проливали коктейли, роняли сони. Некоторые из обедавших вообразили, что вышли из строя амортизаторы подземных толчков, и нырнули под столы. Свободный от дежурства принудитель расчехлил свой кольт, пробился в самую гущу суматохи и взревел, требуя спокойствия. Он выпалил звуковым патроном (чего в закрытых помещениях делать не рекомендуется), заставив многих поверить, будто потребителей обстреливают террористы.
— Вы же знаете дорогу в «Дом Авроры», правда? — спросил я.
— С мадам не разговаривай, — предостерег меня Хэ-Чжу, нажимая на кнопку звонка — Колючки этой госпожи надо обласкать.
В опрятной каюте — ни единой книги. Встроенные электронные часы перепрыгивают с 21.55 на 21.56. Тонкий, как карандаш, луч нейпировского фонарика останавливается на навигационном столе, установленном поверх миниатюрного бюро.