На лице у нее я видел капельки пота, выступившего из-за подъема по лестнице, видел ее губы и тонкие, очень тонкие волоски на верхней губе.
Теперь наступала пора вилять и петлять. Мне следовало получать хорошие отметки, чтобы улучшить условия проживания; мне следовало быть учтивым с Черной Нокс. Но когда я нанизывал холодные горошины на пластмассовую вилку, в черепе у меня взорвались несколько огненных шутих, и старый мир быстро исчез без следа.
«Вот и я, сэр, не стану вас просвещать, ибо это профессиональная тайна! — Он постучал себя по носу. — Мистер Юинг, вы знакомы с ее светлостью маркизой Мейфер? Нет? Тем лучше для вас, ибо она не что иное, как труп, облаченный в платье с оборочками. Пять лет минуло с того дня, как эта старая карга опорочила мое имя, да-да, выдвинув против меня такие обвинения, из-за которых меня забаллотировали в Хирургическом обществе. — Доктор Гуз посмотрел на море. — Мои странствования начались в тот мрачный час».
Женщина оставила мой пиджак, не выказывая никакого чувства вины.
Во время девятого месяца Юна нарушила Пятый Катехизис. Он запрещает прислуге обращаться к посетителю, если тот не побуждает к такому поступку. Как-то раз потребители, мать с маленьким сыном, заказали дудлики из водорослей, но воронка трубы доставки была забита до отказа, и Юна умоляла их подождать. Мальчику скоро наскучило ждать, и он стал приставать к матери с расспросами, почему некоторые из прислуг выглядят совершенно одинаково. Та объяснила ему, что нас выращивали в одной и той же маточной цистерне, как редиску в его биологическом классе. Тогда он стал допытываться, в какой маточной цистерне вырастили его самого. Две соломинки, осведомилась его мать, слегка покраснев, или три? Но мальчик не отставал: кто присматривает за малышами фабриканток, пока они здесь работают? У фабриканток детей не бывает, ответила мать, потому что они их не хотят. Мальчик призадумался, а потом спросил: что, тетя Ай-Сук тоже фабрикантка?