Его каламбур возымел желаемое действие. Пастор Хоррокс представил нам двух своих дочерей и троих сыновей — все пятеро родились именно здесь, в Назарете. (Девочки могли бы быть выпускницами школы для благородных девиц, но парни под своими накрахмаленными воротничками были загорелыми, словно канаки.) Несмотря на все отвращение, какое я испытывал к перспективе быть вовлеченным в маскарад капитана, мне любопытно было узнать побольше о теократии, царившей на острове, и я позволил увлечь себя ходу событий. Вскоре наша делегация проследовала к пасторату Хорроксов, в жилых помещениях которого не стыдно было бы разместиться никому из мелких консулов Южного полушария. Там имелись обширная гостиная с застекленными окнами и мебелью из тюльпанного дерева, отхожее помещение, две каморки для прислуги и столовая, где нас незамедлительно угостили свежими овощами и тающей во рту свининой. Все ножки стола стояли в блюдах с водой. «Муравьи, — объяснила миссис Хоррокс, — единственное бедствие Вифлеема. Приходится периодически выбрасывать их утонувшие тельца, иначе они построят дамбу из самих себя».