Поскольку унылая погода исключала всякую возможность утренней прогулки, мы ублажали друг друга разными историями, поочередно излагаемыми возле камина, где пылали торфяные брикеты и часы пролетали подобно минутам. Я пространно рассказал ему о Тильде и Джексоне, а также о своей боязни «золотой лихорадки» в Сан-Франциско. Затем разговор наш перешел на недавние мои нотариальные мытарства в Новом Южном Уэльсе, а посему — к Гиббону, Мальтусу и Годвину, через пиявок и локомотивы. Внимательный собеседник — это то мягчительное средство, которого мне мучительно недоставало на «Пророчице», а доктор оказался истинным эрудитом. Кроме того, он располагает прекрасной армией обленившихся шахматных воинов, которым мы найдем занятие вплоть до отбытия «Пророчицы» или прибытия «Нелли».