— Все, что вы слышали, Гессе, к сожалению, истина, — недовольно подтвердил Буркхард.
— А если б тебе не удалось? — понизив голос еще больше, спросил Висконти. — Гессе, соизволь смотреть на меня, когда я к тебе обращаюсь. Изобрази для приличия если не уважение к собеседнику, то хотя бы притворную вежливость. Что, — продолжил он, когда Курт нехотя поднял взгляд, — если б наследник оказался (выразимся прямо) туповатым? Не догадался бы провести в уме всю эту хитроумную схему? Или, если он сделал это впрямь из человеколюбия, а не из расчета — оказался бы черствей, чем ты о нем думал? Или, напротив, от соболезнования страданиям Йегера впал бы в stupor? Не всякий день он наблюдает за тем, как герой и кумир его детства режет кожу с живого человека. Что, Гессе, если б все пошло нет так?
— Не вижу причин таиться. Так или иначе — но каждый из вас это или знает, или понимает, или о чем-то подобном догадывается. Так к чему лишние сложности. Итак, я слушаю.
— Сдается мне, этому можно верить, Рупрехт, — вздохнула Адельхайда и, помедлив, договорила: — Эта часть, видимо, ясна.
— Никого… — так же тихо ответил тот. — При подборе смотрели на таланты, само собой, но и этот факт тоже держали в уме… работенка опасная…
— И откуда стало известно, что ни то, ни другое, что это охотничья заслуга?