— А вы полагаете, что ваш подопечный будет рад подобному явлению?
— Тогда давайте поговорим о том, о чем упоминать, по-вашему, не стоило бы, — предложил император, и Гюнтер замялся, исподтишка переглянувшись с приятелем. — Я хотел бы сказать вам вот что, господа рыцари. Меня интересуют не только вещи, которые могли бы быть впрямую истолкованы как срыв обычного порядка, не только очевидные нарушения спокойствия или явно видимые события. Мне интересна любая необычность, любая самая мелкая странность, даже если она выражалась в том, что мимо пробежала мышь со слишком подозрительным выражением на морде.
— Что-то вроде, — хмуро согласился Хауэр и, вздохнув, пожал плечами: — Ну, в этом, пожалуй, есть свой резон: Богу одному известно, что могло приключиться в дороге, посему, чем меньше знаешь, тем лучше.
— Он не болен, — возразил Курт. — Он умирает.
— Видимо, да, — согласился Курт и кивнул, поднявшись: — Идемте, Фридрих
— На плацу? — переспросил Курт удивленно. — Что он там забыл со своей парализованной клешней?