— Слава Богу, — серьезно отозвалась Адельхайда, бросив укоризненный взгляд на хмурого фон Люфтенхаймера. — И, я прошу вас, Ваше Величество, держитесь уверенней перед ними. Даже если вам самому страшно, если вы не знаете, что делать и как быть, они не должны этого видеть. Сейчас их защита — не только крепость стен вашего дворца, но и твёрдость вашего духа.
— В Богемии плоская подошва — последний писк в нынешнем году. Возвращение к корням и народная простота…
— Не хватало — получи. Тот малый, в соседней комнате, говорит, что с Каспаром работает еврей, и именно он управляет Охотой.
И снова время, похожее на тягучую смолу, облекло со всех сторон, точно пыльный плотный мешок, извлекая из небытия мгновения, влача их перед внутренним взором и так же неспешно сбрасывая в пустоту; и тишина, ничем не нарушаемая, так же назойливо вытягивала нервы. Никто не шевелился; наследник так и лежал на песке, смешанном с мелким камнем, то ли из опасливости, то ли попросту не вполне успев понять, что происходит, и телохранитель так и стоял на одном колене, прислонясь плечом к каменной стенке и вскинув наизготовку уже заряженный арбалет, и он все так же был на виду, не прикрыт ничем, и второй выстрел уже мог бы…
— Вначале — откровенность за откровенность, майстер фон Юнгинген. Я рассказал вам, как мы получили карту. Откуда она у вас?