— Грррр… — только и зарычала в ответ почтенная мэтресса.
Дверь спального покоя приотворяется. Сежес взлохмачена, поверх ночной сорочки наброшен длинный халат.
— Это где без чародейства нельзя даже дышать? Где выжили одни лишь природные волшебники?
…Тогда она была ещё «горяча». Ещё не остыла, не уложила в кладовые памяти тот безумный день на Утонувшем Крабе, то поистине невообразимое сражение, когда в её руках дрожали, просясь в дело, сразу и Алмазный, и Деревянный Мечи, подъятые не против кого-либо, а против самого Спасителя.
— Ты прекрасно знаешь, что дело не в том, кто, кому и как поклонялся.
Старая, почти привычная злость нахлынула вновь, заставляя кулаки сжиматься, а ногти с чёрными ободками грязи под ними, неровные и обгрызенные, — вонзаться в ладони. В эти мгновения Сильвия почти узнавала себя. Почти — потому что эта злость не шла ни в какое сравнение с пережитым на Утонувшем Крабе. Тот огонь, то пламя, та ярость словно выжгли её дочиста, оставив одну оболочку.