— Значит, трое уже есть! — продолжал капитан. — С нами это составит семеро, считая Гаукинса. Ну, а из матросов? Есть ли между ними порядочные люди?
Настроение матросов, уже тревожное на лодках, приняло прямо угрожающий характер, когда они снова очутились на корабле. Они разгуливали по палубе, собираясь в кучки и разговаривая. Самое невинное приказание встречалось мрачными взорами и исполнялось нехотя и небрежно. Даже мирные матросы точно заразились общим враждебным настроением. Было ясно, что бунт висел над нами, точно грозовая туча.
Бухта ограничивалась плоскогорьем, которое примыкало на север к южному склону «Подзорной трубы», а на юге переходило в Фок-Мачту. Вершина плоскогорья поросла соснами, среди которых там и сям поднимались более крупные их представители; но которое из них было «большим деревом» Флинта — это, конечно, можно было решить только на месте и при помощи компаса. Однако это не мешало всем разбойникам спорить об этом до ожесточения. Подъехав к устью речки, мы вышли из лодок и стали подниматься на плоскогорье. Сначала почва была топкая, так что подниматься было очень трудно, но потом грунт мало-помалу становился более твердым. Мы приблизились к лучшей части острова. На каждом шагу попадались цветущие кустарники, и зеленые рощицы мускатного ореха чередовались с розоватыми стволами тенистых сосен. Свежий бодрящий воздух был пропитан пряным и сосновым ароматом. Разбойники шли врассыпную, весело перекликаясь друг с другом, и только я с Сильвером отстали от остальных, так как ему было нелегко подниматься по каменистому склону.
— Это были его последние слова! — выговорил наконец Морган.
— Как вам угодно, сэр! — сказал капитан. — После вы сами согласитесь с тем, что я только исполняю свою обязанность.
— Черт возьми! — воскликнул капитан. — Ничего не может быть хуже этого дурацкого ожидания!