Хотя до заката солнца оставалось еще около двух часов, раздался оглушительный пушечный выстрел, эхом отдавшийся по всему острову.
У наших ног чернела яма, видимо, вырытая довольно давно, так как края осыпались, а дно покрылось травой. В ней валялась рукоятка заступа и несколько досок от сломанных ящиков.
— Джим, — сказал доктор Лайвесей, когда я умолк наконец, — садись к столу!
— Что ж, с удовольствием, мистер Гандс, — отвечал я. — Отчего же не поговорить?
— А теперь, Лайвесей?.. — проговорил сквайр в том же тоне.
Все обвиняли Сильвера в том, что он ведет двойную игру и, спасая себя, жертвует интересами товарищей.