— О, горе, горе мне! — вскричала моя мать. — Что за несчастье тяготеет над нашим домом! И еще твой бедный отец к тому же болен!
Особенного несчастья в этом еще не было, и мы целыми и невредимыми добрались до берега. Но все наши припасы лежали на дне моря, и самое главное — из пяти ружей остались всего два: я поднял свое ружье в минуту опасности с колен, где оно лежало, и держал над головой, а капитан, как предусмотрительный человек, держал свое ружье за плечами на ремне, замком вверх. Остальные три ружья затонули вместе с лодкой.
— Еще одно, мистер Сильвер, — прибавил я, — вы лучше других, и потому я обращаюсь к вам, если дело повернется для меня плохо, будьте добры передать доктору то, что я только что сказал!
— «Ура» капитану Смоллету! — прокричал Долговязый Джон, когда голоса смолкли. И это «ура» было подхвачено так же дружно, как и первое.
Один из людей выбежал за дверь и вернулся с горящей головней.
Откровенно сознаюсь, я с живым интересом следил за тем, что происходило около блокгауза, и совсем забыл о своих обязанностях часового. Оставив отверстие в стене, выходившее на восток, я незаметно проскользнул за капитаном, который сидел теперь на пороге, опершись головой на руки и не спуская глаз с бассейна, в котором била ключом вода. Я слышал даже, как он насвистывал какую-то песенку.