— Отлично! — сказал доктор. — В таком случае, если только Джим ничего не имеет против, мы вскроем пакет!
Все, что сказал Сильвер, было для него полнейшей загадкой, но он не выдал себя ни одним жестом или словом. Что же касается меня, то я начинал догадываться, в чем дело. Мне вспомнились последние слова Бена Гунна, и я подумал, что это он подкрался ночью к лагерю пиратов, опьяненных ромом. Значит, у нас осталось только четырнадцать противников!
— Есть у вас еще и другие пункты? — осведомился мистер Трелоней.
— Как же иначе! — вскричал я. — Ведь сквайр — настоящий джентльмен. Да и если нам удастся избавиться от остальных матросов, то вы будете даже нужны нам на корабле!
Я остался на шхуне один. Солнце было уже низко, и длинные тени от высоких сосен доходили до самой палубы. Поднялся вечерний ветерок, и канаты стали напевать монотонную песенку, а паруса затрепетали и захлопали. Из предосторожности я спустил все паруса, а у грот-мачты подрезал канаты, так как не мог справиться с ее парусом.
— Вот вам ружье, Бен Гунн, — сказали они, — и заступ, и лом: можете оставаться тут и разыскивать себе на здоровье клад Флинта. И вот, Джим, я живу здесь уже целых три года и за все это время не видал настоящей человеческой пищи. А теперь, взгляните-ка на меня хорошенько. Похож я на простого матроса? Нет, вы говорите? Ну да, и никогда не был похож на него, уверяю вас!