— Я… я подумал о чем-то очень печальном, — запинаясь, произнес Малыш.
— Ку-ка-ре-ку! — прозвучало снова. Казалось, это кукарекал настоящий петух.
— А я-то столько дней по-доброму к тебе относился, эх ты, дурашка! — воскликнул Карлссон, глядя с презрением на дядю Юлиуса.
— Карлссон говорит, что это дело житейское.
Но тут вдруг что-то произошло. Привидение, увлекшись, сделало несколько не совсем удачных кругов, и неожиданно его одежды застряли на рожках люстры.