Относительно того, что сейчас время в ее мире стоит, она была уже в курсе и поэтому никуда не торопилась, как должное приняв необходимость еще на пару дней остаться в моем коттедже.
Оно напоминало сваренный из стальных труб остов самолетного крыла без обшивки, под которым на пилонах были подвешены две ракеты. Та, что располагалась ближе к концу крыла, была трехступенчатой, а та, что ближе к центроплану, — одноступенчатой.
В гости к генерал-адмиралу я пришел уже в качестве канцлера, имея в кармане прошение Алексея Александровича об отправке на Дальний Восток. Правда, адресовано оно было предыдущему, уже ничего не решающему императору.
— Почти. Обрушить, например, какие-нибудь ценные бумаги, а дальше вы уж как-нибудь сами. Об этом лучше говорить напрямую с его высочеством, но чуть погодя, после учений, когда оно отойдет от расстройства. Огорчили вы его, честно говоря, своими поползновениями!
Потом я вспомнил большой прием в Зимнем, на котором император в торжественной обстановке произвел в князья Тринклера, Менделеева и Жуковского… Ну и рожи были у некоторых царских родственничков! Что характерно, в основном у тех, которым в ближайшее же время предстояло расстаться с частью влияния, состояния и прочего — вплоть до жизни, в случае сильно невосторженного восприятия первых этапов смены статуса. Правда, они об этом пока не подозревали.
— Привет, Дима. Тут, значит, у нас как раз произошло то самое, про что мы договаривались. Насколько я понимаю, отравление, причем довольно тяжелое. Но больную привезут сюда только через полчаса, так что особо не спеши, но и не тяни, пожалуйста.