И наконец двадцатого апреля настал знаменательный день.
В середине апреля японцы наконец-то перешли к активным действиям на суше, но не на перешейке. Не ввязываясь в драку с отрядом Засулича, они просто обошли его, переправившись через Ялу километрах в сорока выше, и, кроме того, высадили десант в тылу отряда. Радиосвязи с Засуличем у нас не было, так что происходящее там я знал только по донесениям из Чемульпо и радиограммам от Михаила — его штаб был рядом с куропаткинским, в Лаоляне, но ничего хорошего не ожидал. По моим сведениям, приказ «зарыться в землю» Засулич злостно игнорировал. А чего еще можно было ожидать от человека с такой фамилией?
Может создаться обманчивое впечатление, что переход дался нам легко, однако это отнюдь не так. Сложный, извилистый фарватер, опасность столкновения в темноте с берегом и судами создавали чрезвычайно нервное напряжение в ЦП. Как сильно помог бы нам эхолот г. Найденова, если бы он был способен обнаруживать препятствия не только под нами, но и кабельтова на три окрест! И на выходе из Босфора экипаж был совершенно вымотан. Так что штормящее Черное море мы восприняли как дом родной и долгожданный отдых. Передав управление судном Ивану Ивановичу, мы с князем Черкасским отправились отсыпаться.
Вечером, как и обещал, я заявился к Федорову. Тот уже нарисовал эскиз своей пушки с прикладом и сошками, и мы сразу сели обсуждать амортизатор. Через полчаса оба с сожалением согласились, что газомасляный нашему производству не потянуть, придется ставить обычную гидравлику двойного действия и пружины переменного шага. После чего я предложил Владимиру Григорьевичу отвлечься от сиюминутного и подумать о далекой перспективе.
— Отставить вопли, носороги! Тишина в отсеках! После радоваться будем, когда уберемся отсюда подобру-поздорову!
— Зачем они по наземным целям, такие мелкие? Болванками стрелять будем. Так что не волнуйся, это просто ружье для охоты на мамонтов. Мы-то чем виноваты, если вместо них в Маньчжурию японцы полезут? А вот когда придет пора пушки на самолеты ставить, тогда и подумаем, вплоть до того, что придется начхать на этот высокогуманный документ. Но это в любом случае только после японской войны будет… Ладно, я, пожалуй, пошел.