То, что на этот раз Знайка не увидел в окно ракеты, произвело на него какое-то странное действие. У него было такое чувство, будто всё, что происходило до этого — и находка лунного камня, и открытие невесомости, и постройка межпланетного корабля, — всё это случилось во сне, а теперь вот, когда наступило пробуждение, всё исчезло, как будто ничего и не бывало.
Тут Клёпка выхватил у Знайки сапог, нацепил его на острие альпенштока, поднял вверх и побежал с ним вперёд, размахивая словно флагом. Знайка только головой покачал, глядя на это дурачество.
— А что я должен слышать, по-твоему? — испуганно насторожился Пончик.
— С ума вы все посходили! — возмущался Козлик. — Где я вам наберу столько сантиков!
Увидев, что Незнайка медлит, он с такой силой ткнул его в спину дубинкой, что тот кувырком полетел в кузов.
Пончик, который, как известно, был не дурак покушать, показал на наглядном примере, насколько велико может быть расхождение между теоретическими расчётами и практической жизнью. Незнайка установил, что Пончику обеспечен запас еды больше чем на год, так как все свои вычисления произвёл в расчёте на обыкновенного едока, не принимая во внимание его индивидуальные, то есть личные, едовые свойства. Вся беда оказалась в том, что личные едовые качества Пончика заключались в его чрезвычайной едовой недисциплинированности. Говоря проще, он мог есть что угодно, где угодно, когда угодно и в каких угодно количествах.