Оттуда пахнуло вовсе не вонью крови и развороченных внутренностей. А — пыльной травой, нагретым солнцем камнем, мужским крепким потом и горьким дымом. Верховный Хранитель смотрел сквозь пелену тьмы, как сквозь темный лед. И видел он громады скал, белых, точно молоко; видел горящие на скальных уступах костры, вокруг которых сидели воины в косматых шкурах…
— Как тогда ты узнал о нем? Он явился ко мне переодетым в одежду слуги, и лицо его было закрыто капюшоном.
— Князь Равигнед и князь Адраргум! — радостно воскликнул Бродигдред. — Нас будет еще больше! А-а-га-га! — захохотал он, грозя кулаками туда, где, скрытая скалами, расстилалась долина, на которой располагалась Крафия. — Кто нас тогда остановит?! Кто?!
— Кое-кто из бывших там, в Предгорье, тоже считает, что Лилатирий прав, — возразил Дитя Небесного Быка.
— Ты и подобные тебе заботитесь о благополучии человечества, чтобы защитить собственный народ?
— Кодекс… Условия нашей жизни на Туманных Болотах таковы, что если мы не будем соблюдать правила Кодекса… если мы даже думать начнем вразрез с правилами — Твари одолеют нас. Кодекс складывался столетиями, и он — одно из важнейших условий того, чтобы твердыня Крепости оставалась незыблемой, чтобы Твари, появляющиеся из-за Порога, не добрались до людей. Долгие века Болотная Крепость почти не сообщалась с Большим миром. Рыцари нашего Ордена несли службу близ Порога — и в Большой мир выбирались лишь изредка, по мере необходимости. Чтобы добыть что-то, чего на Туманных Болотах найти или изготовить невозможно. На этот случай Кодекс четко прописывал запреты: мы не имели права вмешиваться в дела людей, сражаться с людьми и убивать людей. Какие бы страшные душегубы ни встречались нам в пути, судить их — не наше дело, пусть они тысячу раз заслуживают смерти. Наше дело и наш Долг — защищать людей от Тварей. Лишь в крайних случаях допускалось вразумлять людей, творящих с другими несправедливость…