И в таком состоянии меня угораздило пойти на свидание с Лидой! Но и это еще не все – я скатился до того, что начал плакаться ей в жилетку. Мои стенания выглядели тем более жалкими, что истинную подоплеку расстройства чувств я ей выложить не решался. Послушав эти излияния несколько минут, она резко развернулась ко мне.
– Нет, хотя бы не вырываться. – Она по-прежнему крепко держит меня за руки, а голос и взгляд ее совершенно серьезны.
– Пропаганда и агитация в поддержку политики нашей партии будет иметь успех лишь при том непременном условии, если местные партийные и советские органы своими каждодневными делами будут доказывать, что они пекутся об интересах трудового народа. И напротив, если вы будете продолжать демонстрировать, что готовы попирать советские законы ради устройства благополучной жизни для себя, то худшей агитации против советской власти, против дела нашей партии и помыслить нельзя! – Сырцов не на шутку разволновался, и мне хорошо было видно, как он раскраснелся, глубоко и часто дышит. Умолкнув, он долго ловит рукой спинку стула позади себя. Лишь после нескольких неудачных попыток это ему удается, он пододвигает стул и с облегчением опускается на него.
– Блоки. Так я называю приемы, блокирующие удары противника, – пояснил я.
– Это я уже понял, – нетерпеливо реагирую на его слова, – но зачем нам технические образцы? Будем копировать?