– Точно, Игнатьевна, будет. Только их мало пока начеканили, и большая часть на расчеты с заграницей идет, – объясняю ей. – А что советская власть за ум взялась… Так ведь, Игнатьевна, не дураки же в 1917 году власть забрали. Вот наш нарком финансов, Сокольников, и сам человек неглупый, да еще пригласил к себе знающих людей из старого Министерства финансов. Вот они дело с нормальными деньгами и наладили. Теперь и нашему наркомату легче стало за заграничные товары расплачиваться.
В этот момент дверь в кабинет отворилась, и в кабинет заглянул Юзеф Станиславович.
– Достаточно, достаточно! – прервал я поток сведений. – А вы можете сказать, по какой причине Москоммунхоз не стал возобновлять покупки фордовских автобусов, а остановился на «лейланде»?
– Я сам бы предпочел пойти за Шацкиным. – Из моей груди вырвался тяжелый вздох. – К сожалению, я слишком стар, слишком опытен и чувствую слишком большую ответственность за все то, что может случиться с СССР, чтобы ради приверженности красивым и даже вполне достойным принципам обречь дело коммунизма на поражение.
– А не проторгуетесь с таким-то ценами? Покупателей же, смотрю, к вам калачом не заманишь?