– Это называется обучением компьютерной грамотности? – спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами.
– Борис Игнатьевич, не стоит оставлять парня одного.
Взмахнув рукой, я поджег синий мох вокруг. Хватит, теперь будем играть на страхе, боли, отчаянье. Хватит милосердия, хватит снисхождения, хватит разговоров. Это Тьма.
– Мы ничего не могли сделать, – сказала Ольга.
Семену, явно, было все равно. Чихал он на мелочи.
Повторно вспугнув кота, Егор прошел в спальню, открыл шифоньер, из-под простыней и полотенец достал шкатулку, где мама хранила украшения. Достал серебряную цепочку, надел. Будет вонять чесноком, да и все равно придется снять к вечеру. Может быть, опустошить копилку, и купить себе цепочку? С крестиком. И носить, не снимая. Сказать, что поверил в бога. Бывает же такое, что человек не верил, не верил, а потом, вдруг, стал верить!