Укрепившись в решении, открываю глаза. Ларочка так и заснула на моем плече. Поправляю сползшее одеяло, осторожно выключаю ночник.
Которая уже по счету проверка цепей сначала рукой, потом тестером. Все надежно, советская школа. Прихватываю изолентой, чтобы не болтались, отсоединенные провода, внимательно осматриваю в последний раз начинку заряда, ставлю на место крышку, затягиваю винты. Собираю разъем подающего питание и команду на подрыв жгута, заливаю герметиком из удобного тюбика. Пара капель и в отверстия телефона – проводочки лучше закрепятся. Теперь припаиваю контакты реле к жгуту, само реле приклеиваю к задней крышке телефона. Оригинальная получилась конструкция. Выключаю паяльник, Кемаль приоткрывает окно – проветрить комнату. Вместе с холодным сырым воздухом врывается уличный шум.
– Нет, командир. Я без жребия иду в тройку отвлечения.
– Она не может даже приблизительно сказать, сколько за тобой трупов. И еще. Клиническая смерть очень заметно меняет ауру человека. У тебя… Дарья сказала, что ты умирал трижды. Не клинической смертью, а полностью. Объяснить она не может и, вообще, ближайший месяц абсолютно непригодна к работе – слишком напугана.
Опять коньяк! Ну, не люблю я его! Тем не менее скользнувший по пищеводу теплый комок дал положительный результат.
– Нет, брат. Я смотрел его медицинские листы – головными болями страдает частенько. А знаешь почему? – По голосу чувствуется, что Ахмет улыбается.