— Да и натянутые отношения с лордами-жрецами, если подумать, нам с тобой на руку, — поддержал его Келеэль. — Раньше, чем через тысячу лет после подобных взаимных плюх, сумеречные и восточные ветви перворожденных на высшем уровне ни одного договора не заключат. За меньший срок эти спесивые зазнайки обиду не переварят.
— И я могу сказать четыре! — прогромыхал голос Михаэля. — Но тебе решать, жрица, пришедшая в мой дом с огнем и мечом, произойдет это или нет. У меня еще достаточно сил. Меньше, чем у тебя, но есть. Вот только когда они иссякнут, здесь уже не будет живой человеческой армии, подчиненной вашему правителю. А долго ли продержится без нее твоя страна или после междоусобной грызни за власть и завоевательных походов соседей канет в безвестность? Решать тебе, жрица. Ну и твоей богине, конечно, чьи храмы разрушатся, а паства рискует умереть. Я последний раз предлагаю тебе мир.
Каэль создал еще молнию. Послабее, но одному-единственному человеку хватило. Разряд опутал его фигуру, будучи на миг остановлен, очевидно, каким-то защитным талисманом или амулетом, но потом все равно заставил длинные немытые, сальные волосы человека встать дыбом, а глаза закатиться.
К себе домой он после боя несся как на крыльях. Хотелось вымыться, надеть чистую одежду, свою-то он стирал по мере необходимости в ручье, но особых успехов на этом поприще не добился, да и Сариэль хотелось, гм, повидать. Воспоминания о мастерстве бывшей гаремной рабыни будоражили кровь, и без того разгоряченную недавней битвой.
— Кто знает, кто знает, — пробормотал Шиноби. — А если будет как вчера?