И это тоже было Аринке понятно, и чем старше она становилась, чем глубже познавала жизнь, тем понятнее. Однако никто и никогда не говорил ей о том, что бывает, если человек полностью отдается понятию «надо», совершенно отринув от себя «хочу». Напротив, по большей части все именно к этому и призывали, и именно такое самоотречение ставили в пример, считая добродетелью. Но так ли оно на самом деле? Впервые подобная мысль пришла ей в голову, когда она увидала в Турове монаха — согбенного, истощенного постами и молитвенными бдениями, с глазами, горящими нездешней, неземной страстью. Тогда и подумалось: вот для кого существует только «надо» и никакого «хочу» — ни тени мирских и телесных радостей, даже самых мелких, только лишь долг и служение до полного самоотречения! Чего ради?