— Напрасно думала. — Анна уже строго взглянула на Аринку. — А как же исповедь, причастие? Что священные книги спасла и с собой привезла — хвалю. Но с отцом Михаилом тебе еще не раз обстоятельно поговорить придется, он все же теперь и твоим пастырем будет. Его и Михайла слушает.
— Ма-ам, можно я не пойду сегодня с собаками? У меня живот болит, не могу я…
— Достойно ведешь себя, вдовица. И трапеза поминальная у тебя христианская вышла, никакой языческой мерзости не допустила. Хвалю!
— Да ты что? — вырвалось у Анны. — Души ведь живые.
— Ну и язва ты, Аристаша… А ну-ка, девка… Тьфу, баба… как тебя… Арина, ну-ка, глянь-ка на меня.
— Думаешь, можно еще мою беду поправить? Может, опять мой Лавр ко мне ласковым станет? Вот бы батюшка Корней поговорил с ним, заставил — поди, он отца бы послушался… а то только меня шпыняет…