На мой вопль все таки вышли из комнат, сонные, позевывавшие, потягивающиеся.
Обшарив шкафчики под кухонным столиком, обнаружила мешочки с чем-то. Мешки были на пять килограмм не меньше, и все запакованные. В общем, нож мне в помощь. Путем надрезания мешков, в результате чего бедлам образовался, я обнаружила фасоль (гадость какая), рис (причем не порошковый, как ему полагалось бы быть, а в россыпи таких беленьких зернышек), горох (опять же прессованный в горошинки), какую-то серую крупу и наконец хлопья овсянки! О, радости моей предела не было, ибо как готовить овсянку я знала. Ее нужно было залить горячей водой и оставить на минутку и все! Вот. А потом я присмотрелась к овсянке и поняла страшное — эту варить придется!
— Сволочь, — с чувством произнесла я. — Но, Лидия, если он любит, он…
— Она была у вас первой? — не выдержала я, зная нравы высокородных.
— Пошла я, — резко вспомнила о трудностях дня наступившего я. — Всем удачи там, спокойствия и…
— Ну вот… а я раньше слухам не доверяла… зря, выходит!