— …храните нас, Всеблагие и Всевышние, во свете дня и во мраке ночи, помогите распознать зло и дайте сил не убояться оного…
— Сын мой, — ласково сказал он, приобняв послушника за плечи. — Сегодня на твою долю выпало страшное испытание, и ты с честью его выдержал. Но оно уже кончилось, и хвала богам! Не стоит тревожить братьев в столь поздний час… да и вообще не стоит. Возьми вот яблочко, скушай его и забудь все как страшный сон.
Хотя сказки все это, ересь — ну откуда тут упырю взяться? Отец настоятель на той неделе кладбище с кадилом обходил, послушники столько святой воды на могилы набрызгали, что потом даже цветочки поливать не пришлось. Да и сам монастырь рядом: кресты, иконы, святые мощи… А что селяне шепчутся — так это их маги подуськивают. Норовят, стервецы, прихожан переманить, чтобы те не богам свечки ставили, а чародеям кладни отсчитывали.
— Чего тебе, юноша? — как можно ласковее спросил Ксандр. Маги с дайнами не шибко ладили, и давать конкурентам лишний повод для скандала не следовало. К тому же Алмит, сдавая черновик научной работы, признался, что этой ночью у него были какие-то трения с храмовниками. Небось жаловаться пришли…
— Я… я… настоятелю пожалуюсь! — неуверенно пригрозил паренек.
Послушник помотал головой, и гулкий хор в ней ужался до одного, вполне земного голоса.