— Их должно быть вдвое больше! — в сердцах брякнул жеребец.
— Сказал, хочет, чтобы его изображение осталось в нашей галерее, постоянно напоминая мне о нем, — низким торжественным голосом передразнила Лесса. — Как будто я его живьем каждый день не вижу! А как тебе вон тот эльф?
Ничего ему объяснить или хотя бы извиниться Трий не успел: невидимый великан ухватил его одной рукой за торс, второй за круп и с размаху хрястнул об колено.
— Об этом я как-то забыл, — признался Трий. — Но мне и в табуне частенько приходилось драться с более сильными жеребцами… точнее говоря, все они там были сильнее меня. Приходилось брать ловкостью, чтобы хотя бы остаться в живых.
Гнедой более-менее приноровился ковылять на этом пятипалом убожестве, чувствуя себя большим калекой, чем если бы ему прокололи сухожилия. Пятки жгло углями, зверски болела поясница — спину приходилось держать по-другому, и хотя «стараниями» мага его позвоночник обрел нужные изгибы, жеребец постоянно забывался и откидывался назад, каждый раз еле избегая падения.
— Лесса, — представилась девушка, когда селянин назвал свое имя и вопросительно поднял брови.