Гнедой оглянулся: сзади приближались еще трое, перегородив переулок.
Как выяснилось, самка человека мало чем отличалась от кобылицы. Разве что копыт к ее вздорному норову не прилагалось.
— Так, говорите, вы видели свою убегающую… половину? — Чародей указал на кресло, но Трий отрицательно помотал головой. Он никак не мог привыкнуть к человеческой привычке садиться при каждом удобном случае, у табунников это считалось постыдной слабостью. — Очень хорошо. Это означает, что имело место разделение, а не трансформация с невосполнимыми потерями.
— Нет, — сквозь зубы процедил Трий. — Они от меня сбежали!
— Угу, — буркнул жеребец, рассудив, что с мерзкого старикана не убудет, а признаваться людке, кто он, совсем не с копыта.
— Мы хотим попросить вас об одной услуге.