Через несколько дней они узнают о том, как на Светыни сгорел замок кунса Винитария по прозвищу Людоед, вспомнят косы Волкодава – и не будут знать, радоваться им или бояться.
Дверь стояла гостеприимно распахнутой. Волкодав откинул пёструю занавеску и вошёл внутрь.
– Я учился воинскому искусству, – обиженно выпрямился Эврих. – Я умею…
…И вот он ехал в крепость под унылым дождём, казавшимся ещё холоднее из-за раннего часа, и думал о блестящих, как весенние ледяные кружева, кольчугах, которых скоро наплетёт мастер Крапива. И, надо думать, живо прославится. В таких кольчугах хорошо скакать на врага, катиться железной волной, наводя ужас голыми бронями… Волкодав ни за что не стал бы менять на них свою воронёную. Как, впрочем, и привычную деревянную ложку – на эту блестящую, которую, не завернув в конец рукава, в руку-то не возьмёшь, а уж рот жжёт…
– Я в руднике научился, – сказал Волкодав. – Привык в темноте.
– Как будешь носить? У бедра или за спиной?