– Что подать, почтенный? – спросил он Волкодава.
– Накостылял мне по шее, – хмыкнул Аптахар. – Прости, государыня кнесинка.
Как бы то ни было, сольвенны чертили круги ножами, сегваны выкладывали их камешками, а вельхи – верёвками из конского волоса, и разница на этом кончалась. Пока ещё не стемнело, в круге оставляли проход. Когда все угомонятся и отправятся спать, проходы замкнут. И это тоже все делали одинаково, так что Тилорн – почём знать! – возможно, не сильно и ошибался…
– Многие наслышаны и о том, как люди Жадобы предлагали тебе перейти на их сторону и сулили долю в добыче, но ты отказался, – продолжал между тем незнакомец. – Верность достаточно дорого ценилась во все времена…
Волкодав смотрел на молодую вельхинку, принимавшую из рук кнесинки серебряный, с зелёной эмалью головной венчик галирадский работы, и в который раз поражался про себя многообразию девичьей красы. Он вспоминал Ниилит и пробовал мысленно поставить её рядом с этими двумя. Дикий котёнок. Лебедь. И соколица. Чернокудрую легко было представить себе в кольчуге и шлеме, с боевым копьём в крепкой руке. Гордая, сильная, смелая. Вполне способная оборонить себя и других. Такая, какой захотела стать кнесинка, но вряд ли когда-нибудь станет…
– Он допел Песнь, – сказала она, и голос шёл ниоткуда. – Он мой.