– Это не те раны, которые помешали бы мне служить, госпожа.
Смолистые поленья, разорванные колуном, со звоном били в брёвна забора. Тилорн, которого терзал в подземелье толстомордый палач, по крайней мере хоть знал, за что терпел. А этот малыш, замученный юными дерьмецами ради забавы? Что скажет он Старому Псу, когда зашумит над ним крона вечного Древа?..
– Мой человек победил! – поднялась кнесинка. – Теперь никто не может сказать, что это вышло случайно.
На одного только Мыша древние камни никакого священного трепета не навевали. Чёрный зверёк сновал в воздухе туда и сюда, нырял в узкие щели и с писком вылетал обратно на солнце. Волкодав мог бы поклясться, что маленький летун уже обнаружил где-то поблизости поселение своих сородичей и теперь дождаться не мог темноты, чтобы поохотиться с ними и поиграть, а может, и с подружкой взапуски поноситься… Волкодав не пытался его удержать. Он знал, что Мыш его не покинет.
Если по совести, то времена, когда город действительно мог отправить своего кнеса с посольством, а потом строго спросить с него, миновали давно и, надо полагать, безвозвратно. Но людям нравилось, что их кнес, едва приехав домой, по старой памяти чуть не первым долгом шёл на площадь к народу и собирался держать ответ.
Которую Хозяйка Судеб снова у меня отнимает.