– Нет, спасибо… Я, наверное, не буду тебя об этом больше расспрашивать.
– Если не замёрзнешь в пути – сам увидишь. Впрочем, если замёрзнешь, то тоже увидишь.
В девятнадцать я закончил университет и начал работать в одной конторе. Занимались мы… в общем, помогали клиентам оценивать некие мутные неликвидные активы, используя хитрозадый (и довольно халтурно написанный) софт. Как и процентов девяносто подобных контор на Уолл-стрит. Через работу я познакомился со своей будущей женой, которая трудилась на одного из наших клиентов. До сих пор помню её первые слова: «У меня уже есть парень». С тех пор я успел сменить две работы, а вот жена осталась. Не повезло тому парню – такую девушку упустил. Одно слово – баран. Четыре года спустя после знакомства мы поженились, а полтора года назад родилась наша шкода. Которую, если, конечно, я не лежу в психушке или на операционном столе, я никогда не увижу…
С каждой секундой галера набирает ход, а за ней уже тянется вереница рыбацких лодок, в которых тоже сидят мои солдаты. Замыкает же колонну боевой эфиопский слон, на котором гордо восседает моя секретарша. Это просто отпад. Плащ на девушке распахнулся, и начищенные сиськи доспеха хищно сверкают рубиновыми сосками на восходящем солнце. Я её когда-нибудь прибью. Уверен, что с плащом – это не случайность. Так и стоит перед глазами её хитрющая физиономия.
Мне поплохело. Призраки дизентерии, бычьего цепня и прочих ужасов из школьного учебника биологии встали в полный рост.
– Твой отец был в великом гневе, когда ты упал с лошади. В страхе перед ним твои друзья… почти все отправились во владения своих родителей. Те же трое, что были с тобой на охоте, отправлены негусом на южные границы усмирять дикие племена.